Красной нитью через всё это шла только одна мысль — чертовски хочется курить.
Если бы не это, то Полсон решил бы, что его просто очень сильно ударили по голове, и все, что происходит — всего лишь затянувшаяся галлюцинация ушибленного мозга. И больничная роба, и задувающий под неё октябрьский холод, и хвойные иглы, впивающиеся в босые ноги, и даже невыносимый невтерпёж отлить — всё могло быть сном, пока Полсон валяется на холодном твёрдом полу где-нибудь под писсуаром или за стойкой со снарядами в спортзале. Что угодно, но не яростное желание курить.
И даже собственные руки, посиневшие от холода, которые... то появляются, то исчезают.
Потом.
Полсон несколько минут посидел на поваленной сосне, глубоко и ровно дыша, пытаясь справиться с панической атакой. Какая только херня не лезла в голову — он думал о том, что окончательно сошёл с ума и думал о "Бегущем человеке", которого не так давно нашёл в тюремной библиотеке и с удовольствием прочитал и... случайно ли попала эта книга в тюремную библиотеку?
Бред. На дворе цивилизованный 84-й, и, если бы кто-нибудь из больших парней решил поохотиться на заключённого, наверное... наверное, это было бы не так. Наверное, Полсону бы хотя бы что-нибудь сказали, иначе он будет слишком лёгкой добычей... может, это и было их целью?
Может быть, в этом и был смысл?
Полсон скинул робу и... попробовал снова сделать вот так. Листья, там, внизу, сминались, как будто кто-то на них наступал. Но никто не наступал. Вернее, Полсон знал, что он наступает, но не видел этого.

Человек в больничной робе, стоящий в будке телефона-автомата где-то на парковке на краю города, был почти кинематографическим штампом, заявляющим в лицо о том, что в кадре происходит что-то нездоровое.
Полсон пытался сохранить остатки своего психического здоровья, поэтому, успокоив дыхание, пришёл к единственно верным в этой ситуации выводам. Он больше не в тюрьме, значит, надо вывести со счетов все доступные наличные, раздобыть одежду, обувь и машину и валить к херам как можно дальше отсюда. Сам он этого сделать пока не мог. Но знал, кто может.
— Грэм! — воскликнул Полсон хриплым, как после сна, голосом, говорящим о том, что им давно никто не пользовался.
Единственным человеком, чей номер телефона Полсон знал наизусть, был его адвокат.
Эй, мудила, привет. Смотри, я выбрался из тюрьмы без твоей помощи. Но я всё ещё готов тебе заплатить.
— Грэм, это Полсон. ПОДОЖДИ! Не клади трубку, послушай меня! — Полсон нервно стучал по металлическому корпусу телефона ребром запасного пятака, одного из тех двух, что "ветер вынес" из кассы заправки в паре сотен ярдов отсюда.
Полсон не был уверен в правильности своего поступка, но выбора у него не было. Грэм производил впечатление порядочного и законопослушного человека, но надбавками можно было соблазнить любого адвоката, иначе он пошёл бы, скажем, в прокуроры. Там самое место для порядочных. А адвокат — это тот парень, который всегда готов на сделку с совестью.
— Мне сейчас очень нужна твоя помощь, и я буду тебе потом очень благодарен. Только послушай меня.
Полсон осмотрелся по сторонам и понял, что не знает, где находится. Всё, что он видел в Пайн Прейри — это бесконечные бетонные стены различных пенитенциарных учреждений. Ну и дорогу от изолятора до колонии — из окна автобуса.
Говорить тоже было сложно, мысли путались в голове, а язык медленно ворочался от холода. Полсон продал бы сейчас половину своей печени за пару носков, глоток чего-нибудь горячего и глубокую затяжку. Всё это тоже, конечно, может "вынести ветром" из того же магазинчика при заправке, но когда Полсон попытался "быть ветром" дольше нескольких минут, его правый глаз пронзила такая мигрень, что он чуть не вскрикнул, чем выдал бы себя с головой.
— Я не знаю, где я. Не в тюрьме. Где-то на выезде из города. — На мгновение Полсон почувствовал, как его позвоночник превратился в ледяную колонну — а кто вообще сказал ему, что он до сих пор в Пайн Прейри? Но тут же он вспомнил, что не набирал код города перед звонком, и немного расслабился. — Я не сбежал! — Полсон с силой ударил онемевшим кулаком по телефону, чуть не сбросив вызов. Внезапно его осенило. — Я могу продиктовать тебе номер автомата, ты можешь посмотреть в справочнике адрес?
Полсон категорически отказался что-то объяснять по телефону — в конце концов, он до сих пор не знал, что происходит. Он знал, что если Грэм притащит за собой "хвост" — случайно или намеренно — то хер они его поймают в этом лесу. Одно Полсон знал точно — каким-то господним чудом он больше не в тюрьме, и он туда не вернётся, что бы это ни значило.
Грэм приехал не быстро, всё это время Полсон терпеливо прятался между соснами, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ну и чтобы быстро дать по тапкам, если Грэм приедет не один.
Свои силы Полсон сильно переоценил — к тому времени, как машина адвоката появилась на парковке, Фрэнка можно было брать без оружия. Он не чувствовал ног ниже колена и рук ниже локтя, и периодически пытался заснуть от переохлаждения, сидя на коряге. Один раз у него пошла кровь из носа, и он еле удержался от того, чтобы размазать её, такую горячую, по рукам, чтобы хоть немного их согреть.
— Твою мать, какой же ты быстрый, — Полсон хлопнул дверью пассажирского сиденья и тут же сунул одну руку под тен печки, а второй начал шарить под сиденьем в поисках обогрева. К этому времени он уже был похож на сраного ледяного вихта. — Ты один? — он зачем-то обернулся на заднее сиденье, как будто (не) надеялся найти там полицейский патруль.
Впрочем, сам Грэм выглядел не лучше — и вообще, гораздо хуже с момента их последней встречи в переговорной. На лицо он как будто прибавил к своему возрасту ещё лет десять.
Впрочем, если Полсон и хотел озаботиться состоянием его здоровья, то точно не сейчас, не сию минуту.
— Поехали куда-нибудь, — потребовал Полсон. — Подальше отсюда.

Ёб твою мать, да он же пьяный. Полсон задумчиво повертел в руках бутылку бурбона и осторожно покосился в сторону Грэма.
Машина большая, красная, приметная. Если их остановит какой-нибудь дорожный полицейский, он, как минимум, получит во-от такую премию — пьяница за рулём и беглый уголовник на соседнем сиденье.
Полсон открыл бутылку, вылил немного бурбона на ладонь и размазал по лицу, пытаясь смыть кровь. Поколебавшись немного, он снова закрыл её. Может быть, глоток бурбона и позволил бы ему немного прийти в себя и отгородиться от всей той херни, которая с ним происходит, но добровольно лишаться чистого сознания и быстрой реакции в такой ситуации будет только сумасшедший. Вроде Грэма, наверное, который ещё и за руль умудрился сесть.
Я ему не мамочка, — одёрнул себя Полсон и как можно незаметнее поставил бутылку в кожух на двери. Главное — не въехать по пути в дорожный указатель или в копа, а остальное второстепенно.
Кстати, а куда едем?
И когда Полсон уже готов был задать этот вопрос (очень уж уверенно его адвокат куда-то направился), как тут же получил приказ сидеть смирно и оказался один в запертой машине.
Когда до замороженного мозга, наконец, дошло, что это может быть ловушкой, было уже поздно. Грэм нетвёрдой походкой направлялся в сторону супермаркета. Сейчас он скроется за дверьми, а машину тут же окружат копы и доставят его обратно в колонию тем же ходом, каким он оттуда убрался. Полсон медленно сполз вниз по сиденью, чтобы не особо маячить в окнах, и тихонько заскулил (две-три нотки, не больше) от жалости к себе.
Когда он уже успел проклянуть всех богов, Грэм вернулся. Один, без судебных приставов, без патруля. Только кинул что-то на заднее сиденье и снова сел за руль.
Всё это было... дико.
Он действительно не будет ничего спрашивать?
Хей, парень, серьёзно. Для тебя это привычное дело, что ли, помогать своим клиентам в побеге?
Полсон молчал и даже не спрашивал, куда они едут, чтобы ненароком никого и ни на что не спровоцировать. Адвокат оказался не так прост — или, может быть, слишком шокирован, чтобы задавать какие-то вопросы. Или слишком пьян. Как бы то ни было, Полсону это только играло на руку.
Когда они свернули в какой-то лес, стало окончательно ясно, что они не едут в полицейский участок, но Полсон продолжал то и дело нащупывать на загривке липучку больничной робы, прикидывая, насколько быстро ему удастся её скинуть, чтобы, если что, дать дёру изо всех сил.
— Иди в дом.
Поймав ключи, Полсон не сдержался и нервно рассмеялся. У него ещё и конспиративная квартира, что ли есть, специально для таких случаев?
— Сигарету, — хрипло попросил он, подойдя к Грэму. Осознание всего происходящего пришло в тот момент, когда дым заполнил лёгкие — как первая утренняя сигарета, до которой ты всё ещё чувствуешь себя кем-то из "ночи живых мертвецов", а после уже можешь двигаться, мыслить и вступать в интеракции с окружающим миром. Вторая затяжка подавила заново нарастающую истерику — хотя, скорее, не подавила, а просто запихнула её поглубже, отложив до лучших времён. Наверное, всё-таки стоило выпить. — Запиши на мой счёт. — Полсон криво усмехнулся и направился к дверям конспиративной хаты.
Она оказалась простым охотничьим зимовьем — с деревянными стенами и холодными полами. Полсону снова захотелось продать кому-нибудь душу за банку горячего супа, но у организма были немного другие планы.
Поиск уборной занял не больше минуты. Доподлинно неизвестно, была ли причиной выкуренная сигарета или до желудка всё доходило ещё медленнее, чем до мозга, но Полсон только успел откинуть стульчак, прежде чем упал на колени и согнулся над унитазом, опираясь локтями о его края. Рвало пустой горькой желчью и желудочной кислотой. И кровью. Снова накатившая волна паники прошла, когда Полсон понял, что кровь просто снова идёт из носа.
Сидя на холодном полу в неудобной позе в ожидании новой судороги, Полсон отчаянно думал, что делать дальше.
Надо позвонить Стиву в Бостон, чтобы узнать, в каком состоянии счета. Надо раздобыть чековую книжку и старый фальшивый номер социального страхования, на который был зарегистрирован этот счёт. Хотя, нет. Пусть Стив обналичит его и переведёт черёз АЭ на счёт Грэма, чтобы не привлекать внимания. По частям. Налоговый вычет будет, конечно, больше, но так безопаснее.
Да. Если обналичивать счёт самому, придётся ехать в другой город, а лучше даже в другой штат. Ублюдок Стив, конечно, может без раздумий его кинуть (как, впрочем, и Грэм), но этот риск будет небольшой страховой платой за безопасность.
Полсон снова согнулся над унитазом, и на ближайшую минуту все мысли об обналичивании счетов снова смыло волной желчи. Никогда в жизни не чувствовал более мерзкого вкуса. Даже когда работал в эскорте.
Закончив, Полсон торопливо умылся холодной водой и прополоскал рот. И тут же вышел из ванной, чтобы поделиться с Грэмом своим планом, но почему-то нерешительно застыл в дверях. Снова захотелось курить. И согреться. Неважно, горячим чаем, костром или курткой. Вода на руках и лице не то высыхала, не то примерзала.
Тридцати с лишним лет Полсону хватило, чтобы понять, насколько непредсказуемы пьяные люди. Грэм сейчас может выслушать план, покивать, со всем согласиться, а потом, после определённого градуса в нём взыграет благородство, и он позвонит 911. В лучшем случае он просто ничего не поймёт. Или поймёт, но неправильно, и даже потом, когда протрезвеет, обязательно сделает что-нибудь не так.
А ведь ещё несколько минут назад эта проблема почти не казалась проблемой.
Отхлестать его по щекам? Сунуть головой под струю холодной воды? Ударить в сонную артерию и дать отоспаться?
Грэм нашёлся в одной из комнат, и тут Полсон снова впал в ступор, заметив, что тот одет в строгий чёрный костюм. Так формально он не одевался даже на суд.
— А ты чего такой красивый? — осторожно спросил он, не уточняя, имеет ли он в виду под красивым "нарядный" или "пьяный, как ирландский чёрт" — Ты что, с похорон, что ли? — Полсон усмехнулся, чтобы немного разрядить обстановку и тут же попал в Одну Из Самых Неловких Ситуаций, В Которую Только Можно ПопастьТМ.